Несколько лет назад благодаря моей маме я познакомилась с неописуемо прекрасным испанским писателем Федерико Гарсией Лоркой. Его стихи пронизаны живыми эмоциями и чувствами. В общем, я не умею писать сочинения красивыми словами(как наверное, понятно) поэтому скажу просто - это что-то необыкновенное. Любителям романтики читать обязательно.)
З.Ы. я написала сюда только три стиха, которые мне наиболее запомнились)) мой самый любимый у Лорки - Сомнамбулический романс. Это безумно грустно и безумно красиво.
читать дальше
Сомнамбулический романс
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит -
и только она не видит.
Любовь моя, цвет зеленый.
Смолистая тень густеет.
Серебряный иней звездный
дорогу рассвету стелет.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
Но кто придет? И откуда?
Навеки все опустело -
и снится горькое море
ее зеленому телу.
- Земляк, я отдать согласен
коня за ее изголовье,
за зеркало нож с насечкой
ц сбрую за эту кровлю.
Земляк, я из дальней Кабры
иду, истекая кровью.
- Будь воля на то моя,
была бы и речь недолгой.
Да я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Земляк, подостойней встретить
хотел бы я час мой смертный -
на простынях голландских
и на кровати медной.
Не видишь ты эту рану
от горла и до ключицы?
- Все кровью пропахло, парень,
и кровью твоей сочится,
а грудь твоя в темных розах
и смертной полна истомой.
Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Так дай хотя бы подняться
к высоким этим перилам!
О дайте, дайте подняться
к зеленым этим перилам,
к перилам лунного света
над гулом моря унылым!
И поднялись они оба
к этим перилам зеленым.
И след остался кровавый.
И был от слез он соленым.
Фонарики тусклой жестью
блестели в рассветной рани.
И сотней стеклянных бубнов
был утренний сон изранен.
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
И вот уже два цыгана
стоят у перил железных.
Полынью, мятой и желчью
дохнуло с дальнего кряжа.
- Где же, земляк, она, - где же
горькая девушка наша?
Столько ночей дожидалась!
Столько ночей серебрило
темные косы, и тело,
и ледяные перила!
С зеленого дна бассейна,
качаясь, она глядела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Баюкала зыбь цыганку,
ц льдинка луны блестела.
И ночь была задушевной,
как тихий двор голубиный,
когда патруль полупьяный
вбежал, сорвав карабины...
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Романс о луне, луне
Луна в цыганскую кузню
вплыла жасмином воланов,
и сморит, смотрит ребенок.
и глаз не сводит, отпрянув.
Луна закинула руки
и дразнит ветер полночный
своей оловянной грудью,
бесстыдной и непорочной.
- Луна, луна моя, скройся!
Если вернутся цыгане,
возьмут они твое сердце
и серебра начеканят.
- Не бойся, мальчик, не бойся,
взгляни, хорош ли мой танец!
Когда вернутся цыгане,
ты будешь спать и не встанешь.
- Луна, луна моя, скройся!
Мне конь почудился дальний.
- Не трогай, мальчик, не трогай
моей прохлады крахмальной!
Летит по дороге всадник
и бьет в барабан округи.
На ледяной наковальне
сложены детские руки.
Прикрыв горделиво веки,
покачиваясь в тумане,
из-за олив выходят
бронза и сон - цыгане.
Где-то сова зарыдала -
Так безутешно и тонко!
За ручку в темное небо
луна уводит ребенка.
Вскрикнули в кузне цыгане,
Замерло эхо в горниле...
А ветры пели и пели,
А ветры след хоронили.
Баллада про герцога Альбу
— Ведут по Севилье речи,
Идут по Севилье слухи,
Что женится герцог Альба,
Другую берет в подруги.
— Женись он на ком угодно,
Меня не смутит известье.
— Смутит или нет, сестрица,
Но станет пятном на чести.
Из окон ее светелки
Выходит одно к воротам,
И смотрит она на площадь,
А площадь полна народом.
И герцога Альбу видит
Бок о бок с его невестой,
И знак подает условный,
Ему одному известный.
— Что Анне-Марии надо?
Беда ли какая с Анной?
— О, герцог мой, герцог Альба,
Мой герцог и мой желанный!
Мне правду ли рассказали
О свадьбе твоей нежданной?
— Не ведаю, кто рассказчик,
Но не было в нем обмана.
Я свадьбу справляю завтра,
И жду тебя в гости, Анна.
И только он это молвил,
Была она бездыханна.
Послали, ища причину,
За лекарем-иноверцем.
И вскрыл ее тело лекарь,
И надпись нашел над сердцем.
Была золотою надпись,
А сердце — сплошною раной.
И сверху стояло: «Герцог»,
А рядышком: «мой желанный».
— Когда бы я знал, подруга,
Что любишь такой любовью,
То разве, душа-голубка,
Расстался бы я с тобою!